Дети рядом с Новороссийском играют на костях павших воинов

На захоронении 129 человек, погибших во время Великой Отечественной Войны, в станице Раевской установлена стелла, и огорожено небольшое местечко. В центре стоит солдат с автоматом. Рядом за последние лет шесть вырос целый микрорайон из приезжих. И в метре от захоронения находится детская площадка, на которой играют дети и раскидывают обертки от шоколадок, огрызки и другой мусор — две маленькие металлические наклонные мусорки рядом прохудились, у них полностью отгнили днища. А через дорогу находятся три больших мусорных бака. На этой окраине ветрено, норд-ост туда прилетает первым, поэтому мусор разлетается и на захоронения. Люди выдвигали предложения перенести помойные баки хоть метров на пятнадцать дальше, но их пока не услышали.

Непонятно, кто согласовал детскую площадку. Охранный статус таков: если нет закрепленной зоны, от видимой части памятника охранная зона 200м. Местные просят перенести площадку и сделать там сквер, посадить деревья. Люди готовы дойти уже до прокуратуры, но хочется решить вопрос мирно — войны Раевской хватило с лихвой. Осталось достучаться до властей.

В Раевке существует несколько захоронений. Основное — в центре, где Вечный огонь. 37 человек погибли при отступлении из станицы. Немцы наступали стремительно, и за день-два выбили Рабоче-крестьянскую Красную армию из станицы, заняв все административные здания. Но самое большое захоронение на улице Славы. Почти 130 человек — это небольшое кладбище.

На станичном кладбище в Раевской есть захоронение семнадцати подростков от пятнадцать до семнадцати лет, расстрелянных немцами весной 1943 года. Их имена и фамилии знали, но вовремя не увековечили. И, когда поставили новую плиту, выяснилось, что сохранилась только половина имен. Краевед, член Новороссийского городского исторического общества Виктория Александровна Кармалюк, надеется со временем раскопать всё это, но до 1 марта архивы не работают вообще в связи с режимом повышенной готовности.

Было еще одно перезахоронение. Подростков расстреляли на окраине станицы у небольшого ерека в Барановой балке или щели, небольшой складке местности. Этот ерек есть и сейчас, но все застроено домами. Там же были и местные жители. Были расстреляны и маленькие дети, и старики, и старухи. Двадцать семь человек захоронено в северо-западном углу кладбища, но утрачено, потому что за ним никто не следил.

— Когда я четыре года назад обратилась в сельсовет, сказала — вы хоть надписи подновите, там была надпись черной краской от руки с инициалами и фамилиями, подобие памятника, цветничок, мне пришел ответ, что они не нашли, где такой памятник! Еще через три года по разрешению сельсовета это место было уничтожено. Памятник из оцинковки вынули и захоронили у женщины из совета ветеранов. Вообще это дело подсудное. Насколько я знаю, сейчас изменилось законодательство, ужесточилось в плане защиты ВОВ и воинов-победителей. Надругательство можно притянуть просто за уши, и меня возмущает, что на улице Славы, почти на захоронении, стоит детская площадка. Это такой диссонанс! — рассказывает Виктория Кармалюк.

Так странно, власти относятся к прошлому защитников станицы и нашей Родины равнодушно! Ведь Раевская была частью легендарной «голубой линии» (условное наименование рубежей обороны немецких войск на краснодарско-таманском направлении в январе-феврале 1943 года), системы укреплений, ближайшим из которых, прочно окопанным, была станица Ниберждаевская. Раевскую в документах немцы называли укрепленным фортом. Дальше шла Анапа. В промежутке, где не было трасс и постов, были густо минированные территории — иногда на квадратный километр до 750 всевозможных видов мин, зарядов, натянутые колючие проволоки с навешенными минами, и т.д.

В Раевке есть военный полигон, и раньше это место не было заросшим деревьями, там были колючки, кустарники, пастбища. Немцы, для того, чтобы обезопасить себя со всех сторон, со стороны Абрау и Новороссийска, со стороны нынешней телебашни и частично Ленинского пути, в несколько раз натянули колючую проволоку с банками, склянками, бутылками, минами и осветительными ракетами. Ночью при попытке пролезть взлетала осветительная ракета, и был слышен звук либо взрыв. Все партизанские вылазки порой были направлены на то, чтобы проделать в этих заграждениях ходы, чтобы потом была возможность что-то предпринять на территории станицы.

Поэтому станицу брали несколько дней, и с трех направлений: танки (самоходки) шли со стороны Абрау-Дюрсо (сейчас эта дорога сельхозназначения одно время шла на фермы, а сейчас можно пробраться только на квадроциклах), с Волчьих ворот (где тогда была «козья тропа», на лошади с повозкой проехать было можно, а с военной техникой сложно), и третья линия наступления была со стороны Верхнебаканской, то есть Тоннельной. Четвертая линия прорыва была на Анапу, захватывалось Сукко. Таким же образом шла пехота. Она наступала группами — окопались, обстреляли место, окопались… Некоторые ячейки для обстрела готовились загодя.

Наступление на Раевскую началось 18 сентября. На второй день на склоне горы, что направлена на Абрау, смогли освободить узников концлагеря — еще час-два, и людей бы уничтожили подрывом по периметру. Но, услышав близкие выстрелы, румыны перестали минировать и сбежали. Так выжила бабушка Виктории, Елена Тимофеевна Стогниенко, скончалась в 2019г.

В первую ночь наступающие со стороны Абрау и Новороссийска наступающие ожидали в километре от Раевской. Проволочно-минные заграждения были настолько прочно соединены и запутаны, что никто ночью штурмовать бы их не стал. Так же заглохло выступление со стороны Верхнебаканской. 20 сентября оно продолжилось. Проволочные сооружения перемалывали самоходки. Немцы прикопали по окраинам станицы танки, которые стреляли по наступающим, не будучи замеченными. Самоходки были без дополнительной брони, сильно горели. Потом их разбирали на металлолом.

На день освобождения станицы, 21 сентября, сельсовет вообще не удосужился положить ни цветов, ни венок, говорит Виктория Кармалюк. Фото 60-го и 64-го года – как выглядел памятник, когда на окраине не было ни одной постройки. Современная фотография памятника на улице Славы с ободранным венком – как он выглядит сейчас.

Мария Панкевич