Бездомных в Новороссийске становится всё больше

Анна Мухтарова — руководитель НКО «Агенты Доброты». Напомню, в прошлом Анна прошла все круги ада — шесть лет жила на улице, несколько раз была на грани смерти. Но ей помогла человеческая доброта. Женщина получила полную свободу от зависимостей и теперь делает всё, чтобы изменить к лучшему жизнь таких же несчастных бродяг, какой когда-то была сама. Вот её история.

— Я из хорошей благополучной семьи, окончила 16-ю школу с золотой медалью, поступила учиться в Рязанский радиотехнический институт — мне всегда нравилась математика. У меня два высших образования, первое — программист системотехники, второе экономическое. Работала на большой должности главным бухгалтером. Вышла замуж, родила сына и всё хотела постройнеть, чтобы 90-60-90. У меня подруга похудела, я спросила как, и та подсадила меня на наркотики.

Я стала зависимым человеком. Работала, хорошо зарабатывала, но появилась наркотическая зависимость. Мама забила тревогу, было пять кодировок, но всё бесполезно. Наркотики отошли сами по себе, когда я весила уже 42кг. Мне ампутировали кусок вены в госпитале, и без руки, уродом, я жить не хотела. Наркотики мне опротивели, я остановилась. Выигрывала в городе большие тендеры, потом пошли презентации: дорогие рестораны, крупные сделки. И начался алкоголь. Это было не в один день, но был такой период времени. Хотя у меня в семье все непьющие — мама работала в администрации на большой должности, папа судоводителем в море. Брат с сестрой успешные очень… Наверное, в семье не без урода. Хотя я лучше всех училась, играла с листа на фортепиано, любила сольфеджио, профессионально занималась спортом… Вот почему всё так вышло?!

Я никогда не осуждаю людей. Они не родились такими. Значит, что-то пошло не так в их жизни, они просто не прошли какую-то ситуацию. Может, потому что когда я родила дочку, у меня муж пропал без вести… Его «КАМАЗ» сгорел, труп не нашли. Это была середина девяностых. Я очень долго его ждала. Может, это отверженность, обида, может, и на него… Всё сложилось в одно. В конце-концов я стала выпивать уже конкретно. Мама за меня боролась, кодировала, и за границу возила на кодировку, и в спину вшивали, но хватало на год, и начинались срывы. Мне легко всё давалось, любая умная работа, на генетическом уровне, у нас и графы в роду были... Деньги мне заработать было легко. Если людей удовлетворяют материальное, вещи, то для меня было важнее внутреннее.

В конце концов я поняла, что не справляюсь. Мама умерла на руках за пять дней, инсульт. Я год после её смерти не пила, сильно переживала, потом в жизнь опять вернулся алкоголь. И я ушла из дома. Сначала я уходила на три дня. Погуляю, приду, почищу пёрышки, опять уйду. А потом я поняла, что не могу и ушла из дома окончательно. Но я уже была в зависимости: если не похмелюсь, не могу дорогу перейти. Ночевала где попало… Было проникающее ножевое ранение, несовместимое с жизнью — одиннадцатисантиметровое лезвие… Собутыльник укололся, потом мы вместе выпили на улице, и он хотел отнять мой телефон. Его посадили на 3,5 года, хотя я даже заявление не писала, была в реанимации. Большая потеря крови, я чудом осталась жива. Кишки он мне выпустил полностью, я на руках их принесла врачам и боли не чувствовала, потому что была под допингом.

Потом ночевала на каких-то дачах, снимали квартиры. Долго жила в подвале на ул. Луначарского, оборудовала его. На улице одному нельзя. Я нашла там себе самого крепкого, чтобы меня защищал. Меня ни разу не насиловали, у меня всегда были деньги. Жила я под трубой на улице Губернского, там стройка, забор, труба от тепловых сетей. Домик себе сделала и там ночевала. А труба горячая, я заснула, и остались на мне ожоги. Иду по улице, тощая, обгорела, и остановился микроавтобус. Вышла женщина, говорит — ну и куда ты идешь? Поехали! Так я попала на базу отдыха в Широкую Балку. Она была верующей, баптисткой, положила меня на ту же базу и стала за мной ухаживать. Она доктор, только из Индии приехала, была там на какой-то миссии. И она вылечила мне все ожоги, такая хорошая, Людмила Григорьевна, сама из Новосибирска. И вот благодаря ей я выжила, она меня выходила. У меня уже был цирроз печени, бок висел, ну то есть хана была. И я начала ходить в церковь. Сначала думала — больные какие-то люди эти верующие, все друг друга любят… Но уверовала, бросила курить, хоть курила 27 лет, вообще не могла без сигареты. Ни грамма алкоголя, ничего — я полную свободу получила! Дух святой наполнил меня и всё, всё, у меня мышление поменялось полностью. У меня шли обиды, всякое непрощение, но я почувствовала любовь к людям. Такое только Бог может дать.

Все видят их бомжами кончеными, а я вижу их в белых галстуках… Я уже вижу их другими, и так и есть, и как я их вижу, так и получается. Вот Ваня, 34 года. у него маму сбила машина, когда ему было семь, его отпихнула, и ребёнок спасся. Вырос в детском доме, сидел на «малолетке», сейчас ему положена квартира, но у него нет документов. Ребята, ну им надо помочь, чуть-чуть дать этой любви, показать, что они нужны нам! Они очень благодарны на самом деле! У меня есть к ним ключ — как им показать, чтобы они оттаяли, чтобы они поверили. Бездомные считают, что они свободны, живя на улице, в таких условиях.

Самые гордые люди — бездомные. Вот спросите человека на крутой машине и с деньгами в кошельке, как у него дела. Он тебе столько проблем расскажет! (смеётся). Спроси у бездомного, как дела — он у тебя максимум десять рублей попросит на дорогу и скажет — у меня всё хорошо. Просто надо выслушать человека. Я когда разговариваю, понимаю, что ему нужно. Если ты это прошёл, ты знаешь, что ему сказать, куда направить.

Когда меня лишили материнских прав, я даже об этом не знала, папа взял опекунство. Я тогда всех достала. Мне говорили — лучше мы один раз поплачем, тебя похороним, и всё. А сейчас папа мой лучший друг, 80 лет ему в этом году исполняется. Дети у меня вообще отличные. Дочка, Лера, полностью ведет мой Инстаграм. Она выучилась на архитектора, золотой диплом России. У нее логическое мышление. Сын — инженер по газу.

Вот устроилась я бухгалтером работать с девяти до шести и не могу смириться, что бездомные где-то замерзают. Это уже где-то внутри, как образ жизни. Когда я прошла реабилитацию, пришла домой и стала готовить. Я-то знаю, где они находятся! Взяла сумки еды и пошла их кормить. Потом думаю — нет, это не дело. Я даю эти сумки им и говорю — пошли за мной. И привела их в одно место, прикормила к одной точке, потом думаю, нет, мало. Открыла на Южном рынке вторую точку, там другой контингент. Потом стояла у мусорок, раздавала сначала бумажки, потом визитки — где кормление проходит. Потом собирала бездомных у мусорок…

Надо нам привлечь деньги, нам тяжело, мы задыхаемся. Волонтеры всё покупают за свой счет. У нас проблема с посудой. Сейчас у нас свободное разрешение на кормление, главы всех четырёх районов его дали. Раньше мы еду возили в военных бачках по 10л, ковшиком разливали в стаканы по 0,5л. А с пандемией надо, чтобы всё было в герметичной посуде, в глубокой миске с закрывающейся крышкой. Для Инстаграма надо отображать так, иначе Роспотребнадзор. Мы ко всему относимся ответственно. Раньше бездомные ели на корточках, но мы выиграли президентский грант и купили им столы, скамейки, стулья, зонты, если идёт дождь. В условия гранта заложено, что мы раздаем им маски, перчатки. Отчетность федеральная, очень строгая, все проходит по безналу через Сбербанк — целое дело.

«Агенты доброты» зарегистрированы в Министерстве Юстиции. Логотип разработала моя дочь, Лера. Мы заняли первое место среди всех благотворительных организаций города Новороссийск, мэр Игорь Дяченко мне вручал грамоту.

Бездомных становится всё больше. Это из-за ипотек, когда люди оказываются на улице, из-за кредитов. Таких историй очень много. Детдомовских много, у которых отжимают жилье черные риэлторы. Они не справляются, их же никто не реабилитирует. Пять лет опека смотрит за недвижимостью, а потом… Наследственность у кого-то неправильная… Во всем мире увеличилось количество бездомных, многие не рассчитывают кредиты, скрываются, у них жилье отжимают. У некоторых гордость не позволяет обращаться к близким, у всех свой характер. Кто-то не может вылезти из этого. Кому-то некуда идти.

Я мечтаю открыть большой Кризисный Центр. Чтобы работали специалисты нескольких направлений — юристы, психологи. Сколько женщин терпят насилие в семье? Маленькие дети, мужья издеваются, бьют, и некуда идти — женщины зависят материально, что крыша над головой... Много подростков, которые терпят унижения в семье, побои. Папа наркоман, а в этих семьях много талантливых детей. Я бы хотела помочь им получить образование. Я познакомилась с двумя девочками, которые нуждаются в помощи, одной 14 лет, другой 16. Мама наркоманка, пьёт…

Я бы хотела, чтобы в этом Кризисном центре был актовый зал, чтобы, если у людей было бы желание, приходил бы батюшка. В Новороссийске при первой горбольнице помогает отец Роман, я бы его приглашала по воскресеньям. Еврейского священника. Армянская у нас есть церковь. Можно мусульманского. Если это кому-то поможет! Хотела бы, чтобы Библия была в маленькой библиотечке, кто хочет — пусть читает. Человек должен сам к этому прийти. Я была стопроцентной атеисткой, но мне помог Бог. Кому-то помогает любовь, кто-то встретит девушку хорошую в жизни, кто-то ударится в науку… У каждого своя судьба.

Я пока могу, определяю людей к своим знакомым, потому что пока он на улице — знаете, сколько их убивают? Юру с Южного рынка я хотела отправить домой. Он работал на стройке, у него украли деньги, документы, кинули на деньги, целая история. Билет дорогой, в Сибирь. Мама помогла, но пока мы собрали эти 45 тысяч, его убили прямо на рынке ночью. Поэтому с этим горьким опытом… Я ему помогаю, а завтра его убили!

Чтобы заняться человеком, надо его определить в Кризисный центр. Дать ему постель, угол. Помочь восстановить документы, устроить на работу — минимум! Правильно? Если он инвалид — сделать документы об инвалидности. Под Кризисный Центр нужно помещение, дом — либо в аренду, либо чтобы его предоставила администрация. И тогда уже можно подавать на грант.

Работа «Агентов доброты» в пандемию стала затратнее. Все эти формальности — тарелки, маски, миски… Нам очень помогает фонд «Прекрасное далёко» и его директор Татьяна Владимировна Данилова. Они помогают людям в трудных жизненных ситуациях и финансируют некоторые проекты. «Агентам доброты» за счет добровольных пожертвований. Я давно заметила, добро передаётся по цепочке.

ПОМОЧЬ БЕЗДОМНЫМ И НУЖДАЮЩИМСЯ (одноразовой посудой, вещами, продуктами, деньгами, волонтёрством): +7-918-642-53-66, Анна.

Мария Панкевич