«Приказываю вернуться живыми»: настоящий полковник из Новороссийска «засветился» в книге генерала Лебедя и помог снять «Грозовые ворота»

«Герои – это ведь не только те, кто получил награду. Каждый, кто не щадя себя, служит Отчизне - Герой», - считает внук фронтовика Великой Отечественной войны, сын подполковника ВДВ, брат майора, отец майора и ефрейтора, дед курсанта Рязанского училища ВДВ, полковник Борис Игоревич Петров. Это о нем Генерал Лебедь в своей легендарной книге «За державу обидно» писал: «…а командиром 3-й роты был всегда улыбчивый, но очень жесткий капитан Петров». Улыбаясь съемочной группе «Блокнота», ветеран Афгана и Чечни Борис Петров поведал историю своей семьи. И не только…

- Два письма, похоронка и фотокарточка, с которой сегодня внуки участвуют в шествиях «Бессмертного полка». Это все, что осталось от деда Левина Петра Григорьевича, маминого папы. Прошу, аккуратно, они очень старые, - с трепетом показал «Блокноту» семейные реликвии Борис Игоревич.

Письма деда Бориса Игоревича с фронта

Получается, своего дедушку в живых Вы не застали. А что рассказывали о нем Ваши бабушка и мама?

- Мой дед Петр Егорович (в семье у нас принято именно так величать) работал на маслозаводе в Свердловске. На фронт попал ближе к концу 1941 года, до этого, с 22 июня был закреплен за предприятием, откуда рабочие готовились в любой момент отправиться на поля сражений. К сожалению, помню лишь то, что говорили о нем близкие. Так, в 1942 году от него перестали приходить письма. Думали, пропал. Потом бабушке пришла весть, что дед погиб под Сталинградом. А в конце 1943-го стали вновь приходить письма, и их я показал вам. Но там ничего конкретного нет: спрашивает, как девчонки (мои мама и тётя). Понятно, что никаких деталей писать нельзя. К сожалению, 6 января 1944 года он погиб под Днепропетровском. В каких боях – не знаю, но полагаю, что, скорее всего, в схватке с теми же самыми бандеровцами. Наград у дедушки не было. Но, я уверен в том, что далеко не всякий герой, имеющий звезду - герой. Я не хочу никого обидеть, это дело такое… Есть люди, которые совершают подвиги, на самом деле – подвиги, и они остаются незамеченными. Не только ведь Александр Матросов грудью закрыл амбразуру.

Дедушка Бориса Игоревича Петр Егорович

А другого дедушку живым «застали»?

- Отец моего отца, Петров Борис Семёнович, к сожалению, на фронт не попал, потому что болел сильно. Но в годы войны он проделывал огромную работу. Был еще до начала войны начальником типографии в небольшом городке Молотовской губернии (ныне Пермь). В годы Великой Отечественной войны дедушка проводил агитации, печатал листовки, брошюры, занимался отправкой ребят на фронт. Когда в городке не осталось практически никого, он даже исполнял обязанности председателя райисполкома, по-сегодняшнему, был мэром города. Медалью от Сталина был награжден, о нем даже написано в книге. Я его ещё будучи маленьким запомнил: добрый такой, всегда улыбается… Вообще, знаете, я видел многих людей, которые вернулись с фронта. Но после войны эти люди не любили о ней рассказывать. И никто в грудь себя не бил никогда, мол, я воевал, вы мне все должны! Берегли нас от этой информации. А вот старший брат моего отца вернулся с войны живым, много о ней рассказывал. Наверное, его пример вдохновил моего отца стать военным.

Дед Бориса Игоревича Борис Семенович

Как Ваш отец стал офицером ВДВ?

- В возрасте 20 лет мой папа Игорь Борисович Петров окончил в Пермском крае сельскохозяйственный техникум, затем в 1952 году он поступил в Свердловское суворовское офицерское училище. Тогда обучение занимало 2 года, в 1954 году папа получил распределение на Дальний Восток, а в свой первый отпуск вернулся в Свердловск за моей мамой, Альбиной Петровной. Но пришлось ехать через Казахстан, потому что туда маму отправили осваивать целину. Папа забрал её с собой и больше они не расставались. По Дальнему Востоку, мы, конечно, «помотались». Папа проходил службу в Хабаровском крае, в Приморском. А когда по приказу генерала Маргелова началось масштабное развитие воздушно-десантных войск, ему предложили в городе Белогорске Амурской области должность помощника начальника разведки дивизии ВДВ. Несмотря на то, что ранее папа служил в пехоте, его отобрали в ВДВ, как одного из лучших офицеров. Потом из Белогорска отца перевели в Одесскую область.

Родители Бориса Игоревича 

Сколько прыжков с парашютом у Вашего папы?

- К концу службы было 1 132 прыжка. Я, кстати, помимо службы, включая Чечню и Афганистан, прыгал в парашютной команде училища, но его всё равно не перещеголял. У меня – где-то 960. 

Борис Игоревич

С таким папой, получается, Ваша судьба тоже была предопределена?

- Да нет… Я долгое время вообще не думал, куда буду поступать. А как-то раз, когда я учился в 9-м классе, папа спросил, хочу ли я прыгнуть с парашютом. Я сказал: «Конечно, хочу!». И папа взял меня с собой. Мне провели инструктаж, сказали, какой я на очереди прыгать. Когда самолет набрал высоту, папа сказал: «Давай за мной!». И прыгнул, а я следом, послушно, как щенок. Это был неописуемый восторг! Так красиво… А вот когда папа меня взял во второй  раз с собой, прыгать со спортивным парашютом в составе женской команды, я не понимаю, что со мной случилось… Сердце колотилось бешено, я покраснел, бросало то в жар, то в холод. Какая-то паника охватила меня. Но в самолете с нами были еще девушки. Как перед дамами ударить в грязь лицом? (смеётся). Да и отца подводить не хотелось. Никуда не делся, прыгнул. Так, как тогда, я больше никогда в своей жизни не боялся…

Получается, тогда приняли решение стать десантником?

- Как я уже говорил, я долго не мог определиться насчет будущего. Да и пример отца был показательным – вечные переезды, постоянная занятость… Но однажды папа привез со сборов брошюру «Плацдарм за облаками», в которой было написано про Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Тогда я сказал: «Всё, дело решенное!». Папа меня отвез учиться туда. Поступил с первого раза. А ровно через 7 лет привез в училище и моего брата Петра. А 1998 году в Рязанское училище уже я отвез своего сына. А в 2021-м - и внука Никиту.

Куда Вас завела судьба после училища?

- Сначала я получил распределение в 300-й полк города Кишинев. Командовал сначала взводом, потом ротой. Оттуда же, в 1981 году, написал рапорт на отправку в Афганистан. Это же, вроде как, было делом добровольным, но половина моей роты без вопросов согласились на командировку.

Вы говорили, что второй прыжок с парашютом был самым страшным Вашей жизни. Неужели в Афганистане не было страшнее? Ведь товарищи наверняка гибли?

- Вы знаете, наоборот. Это время, пожалуй, самое счастливое время было. Там я творчески подходил к делу, никто надо мной с палкой не стоял. В июне 1981 года пересек границу и оказался в лучшем, 345-м отдельном гвардейском парашютно-десантном полку под командованием полковника Павла Грачева, который после стал министром обороны. А командиром моего батальона был Александр Лебедь. Мы были счастливы, потому что каждый понимал, что он делает и зачем. Мы воевали хорошо. За всё время я потерял только одного своего бойца – сержанта, нарвались на засаду. Конечно, терять людей – это больно. Но это война.

Афганистан,1981 г. Борис Петров первый слева

С самим генералом Лебедем служили? Каким он был?

- Конечно! Более того. Воон там у меня на полочке книга стоит, возьмите (показал на книжный уголок. Достала книгу под названием «За державу обидно»с фотографией Александра Лебедя на обложке. Передала Борису Игоревичу, который открыл книгу, немного полистал и зачитал строки) «…а командиром 3-й роты был всегда улыбчивый, но очень жесткий капитан Петров». Лебедь был не просто настоящим офицером, профессионалом, это был очень хороший человек. Мощный. Таких больше нет. Весть о его гибели меня потрясла, как и всех, кто его знал. Да, чего уж там, для всей страны это был большой удар. До сих пор считаю, что что-то там было нечисто. Но, само собой, истинных причин мы уже не узнаем.

А в Новороссийск как попали?

- Вернулся из Афганистана командиром батальона в Кишинев, потом был слушателем в военной академии им М.В. Фрунзе (г. Москва), затем был назначен на службу начальником боевой подготовки в 7-й воздушно-десантной дивизии в Литве. Ну а в 1993-м году дивизию перевели в Новороссийск. Так тут и оказался. В 1995 году в Новороссийске прошел первый Парад Победы с демонстрацией боевой техники. Я тем парадом командовал, уже будучи полковником. Тогда глава города Валерий Прохоренко наградил меня именными часами.

Какой Чеченская кампания стала в Вашей жизни?

- Развал Союза, шло дикое сокращение Вооружённых сил, и вот, началась эта Чеченская компания. Помню, как уходил наш первой сводный батальон, под звуки гробовой тишины, тяжелого, тягучего молчания. Уже тогда шли сообщения об огромных потерях. Я в октябре 1995 года поменял там моего товарища Аркадия Егорова. Тогда я был начальником боевой подготовки дивизии. Уже позже, когда началась вторая Чеченская кампания, мне запомнились слова командира дивизии, генерал-майора Кривошеева Юрия Михайловича, которые он говорил ребятам: «Приказываю вам вернуться живыми». До слёз… Мы же в свое время провели там несколько операций. Вообще, насчет Чечни всплывает в голове слово «договорняк». Часто мы слышали: «Не лезь, не суйтесь! Пропустите!». Противник проезжал спокойно через наши блокпосты, но команды атаковать их не было. Мы недоумевали: почему нет команды? В общем, скользкая ситуация, противная. И именно там случилось так, что в конце 1995 года банда Радуева захватила Первомайск, и нашу группировку бросили на её блокирование и уничтожение. Они начали прорываться ночью на соседнем участке, который удерживало не моё подразделение. К нам пробрался лейтенант с пятью солдатами и сказали, мол, «духи» прорвались»! Я попытался пробраться к месту, где находилась моя боевая машина. Слышу: журчит ручеек, речь не наша.. Выстрелы гранатомета, и всё. Свет в глазах померк, отключился. Осколки попали в голову, один так и остался. Короче, у меня удалили 36 кв. см черепа, пластина стоит. И, главное, буквально за неделю до этого я хвастался, что, мол, ни царапины на мне за всё время, «я заговорённый». Вот, так! Не всё коту Масленица!

Полученное ранение крест на карьере военного, как я понимаю, не поставило?

- Долго восстанавливался, до конца так в себя и не пришел. Спасибо моей супруге, которая тогда меня поддерживала. Состояние здоровья всё-таки позволило вернуться в строй. В 1999 году был отправлен начальником оперативного отдела первой бригады миротворческих сил РФ в Югославию. Там пробыл год, общались с «врагами» - американцами (смеётся). Обменивались опытом. Улыбчивые они таки, доброжелательные. Ну а в запас ушел в 2006 году в возрасте 49 лет. Родине прослужил 33 года, выслуга составила 49 лет.

Борис Петров. "Улетаю из Афгана.1983 год"

С высоты Вашего опыта, что можете сказать о противниках – тех, в прошлом, и тех, с кем сегодня наши ребята «за ленточкой» столкнулись?

- Во-первых, никогда, НИКОГДА нельзя недооценивать противника. Во-вторых, сложность заключается в менталитете. В те кампании противники всегда группировались. По два-три человека они никогда не ходили. А сегодня, по сути, мы противостоим «зеркалу». Украинцы – такие же славяне. Они даже кричат «русские не сдаются!», как рассказывал наш президент. Хотя, это мы – русские и это мы не сдаемся. Так что, нужно понимать, что они – такие же. И запад, к сожалению, это понял. Но, СВО, хочу сказать, послужило для нашей страны своеобразной встряской. Теперь ребята знают, как работать надо.

Кстати, о Верховном главнокомандующем нашем что можете сказать? (о президенте РФ Владимире Путине – прим. ред)

- Верховный главнокомандующий – это фигура мирового масштаба. Он очень грамотный, он, как в шахматах, продумывает на несколько шагов вперед. Диванные аналитики много чего говорят – надо делать так, надо делать сяк… А вот они сами попробовали пойти и что-то сделать! Многие даже в семьях своих из трёх человек порядок навести не могут, что уж говорить о государстве. И на Шойгу (бывший министр обороны РФ - прим. ред) наговаривают. А я могу сказать, что он много сделал для вооруженных сил. Больше, чем кто-либо. Просто, обстоятельства сложились не в его пользу.

А фильмы про Чечню и Афган Вам как? «9-я рота» и «Грозовые ворота», например?

- «9-ю роту» не люблю. Недостоверно всё, его сделали по примеру американских блокбастеров. А неточностей в этом фильме – огромное количество, перечислять долго. А по поводу «Грозовых ворот» - ну как же мне может не нравиться фильм, если я был консультантом на его съемках?

Борис Петров с внуком Никитой

Да Вы что? И как это было?

- Атмосфера была дружеская, старался максимально передать информацию так, чтобы на экране все выглядело достоверно. Сам в кадр не попал, да и не надо было (смеется). Зато, вон (указывает на красивую резную трость, стоящую в коридоре), у меня трость засветилась в кадре. Я с нею ходил всегда после ранения. А тут Андрей Краско на площадке подвернул ногу и попросил одолжить ему трость. Потом она понадобилась съемочной группе на съемках в Петербурге. А наградной пистолет мой можно увидеть в фильме «Честь имею».

Как мы уже знаем, дети пошли по Вашим стопам. И даже внук. Никогда не хотелось отговорить от военной службы?

- Зачем? Каждый сам принимает решение. Дочка пришла к мысли, что хочет служить только ближе к 30-ти годам, и не жалеет. То, что один внук выбрал этот путь – это также только его личное дело. Другой внук у меня, например, занимается музыкой. Если по этому направлению пойдет – буду только рад. Главное, чтобы все они были счастливы, чтобы им нравилось, чем они занимаются.

Борис Петров в центре (с той самой тростью)

Ваша семья была недавно отмечена на Форуме военных династий в администрации Новороссийска. Безусловно, и Вы – истинный патриот, и детей так воспитали. Поэтому, скажите: как нужно действовать, чтобы воспитать патриотов? Нужны ли военно-патриотические мероприятия, парады?

- Вы знаете, патриотизм – это то, что внутри. Ничто не воспитывает так, как личный пример. Ничего не надо навязывать – маленький человек просто смотрит и все видит. Насчет парадов – они же только с 1990 года стали, в частности, в Москве проводиться ежегодно. Первый парад в Москве был в 65 году, я учился тогда во втором классе, но такого, как сейчас, не было. Второй парад – в 85 году. Да, она была уже 80 лет назад, это война, уже нет, практически, живых свидетелей боевых действий. И вот тоже иногда слышу: «Победа далась такой тяжёлой ценой! 27 тысяч погибших – это не победа! Мы празднуем, а скорбеть надо…». А я считаю, нет. Пусть те, которые проиграли, вот они пусть скорбят, что им не удалось нас победить. Надеюсь, наши внуки тоже будут помнить, а для того, чтобы они помнили – да, нужны эти парады. Чтобы детишки смотрели, чтобы они там, «за бугром», тоже смотрели. И понимали, что нет, нам Россию не взять!

Оператор: Дмитрий Хмельков

Анна Кистрица