«Могила моей девочки вызвала у меня истерику», - история любви и смерти инвалидов из Новороссийска

Уход из жизни любимого человека – всегда страшно. Но когда новороссиец увидел «унизительное захоронение» своей возлюбленной, боль от утраты стала ещё острее.

Любви все возрасты и обстоятельства покорны. В стенах дома-интерната для престарелых и инвалидов (ДИПИ) образовалась пара – Василий Бревнов и Юлия Шурпо. В 2015 году они венчались, а затем и расписались.

Прошло 5 лет. В феврале прошлого года, как рассказал «Блокноту» Василий, по просьбе директора дома-интерната и он, и его супруга написали заявление о переводе в Горячеключевкой дом-интернат. В сентябре заявление было удовлетворено, и пару повезли на новое место жительства.

- Мы проделали путь 220 км. Юлю там не приняли. Сказали, она плохо выглядит, и состояние её здоровья не внушает доверия. Учитывая это, Юлю отправили обратно в Новороссийск, а я остался в Горячем Ключе, хотел дать Юле возможность отдохнуть от моего общества, которым она пресытилась за время карантина, когда нас никуда не выпускали из ДИПИ. На обратном пути у Юли начался приступ одышки. Это у неё проявляется после перенесённого инсульта при недомогании. И она, бедная, просто задохнулась, потому что сопровождали её неквалифицированные медработники, не сумевшие оказать ей первую помощь. В Новороссийск она заехала уже без сознания, сразу попала в реанимацию, и, не приходя в сознание, умерла 18 сентября. Мне об этом сообщили три дня спустя, - сокрушается Василий. – Через полгода, 18 марта, мне вернули её личные вещи. Но не вернули ни одной ценности из тех, что были на ней – кольцо стоимостью 6 000, серьги с бриллиантами за 14 000, крестик на цепочке за 4 500 рублей… Также не вернули симкарту, которая оформлена на моё имя. Симкарта привязана к Сбебранку, с которого после смерти моей жены был совершён перевод. Но всё это можно пережить, это – не самое страшное, что сделали со мной и моей девочкой.

Василий, как только смог, поехал в Новороссийск на кладбище Щелба. Смотритель объяснил ему, как проехать до сектора 10 – именно там хоронят жильцов дома-интерната.

- Когда я увидел захоронение Юли, у меня началась настоящая истерика. Ни креста, ни каких-либо опознавательных знаков. Мы живём в 21 веке. Хоронит сейчас город. Неужели несчастным людям нельзя просто поставить крест? Почему могилы похожи на поле после уборки картофеля или бомбёжки? Инвалиды – и так люди с обездоленными судьбами. Почему такие унизительные захоронения? Чего ждать от них и их правления тогда? Понимаю, что моя участь аналогична. После увиденного боль не уходит до сих пор. Простите меня за весь этот каламбур. Я сейчас в большом ужасе, и с трудом нахожу силы, чтобы оставаться в этом мире и дышать одним воздухом с работниками ДИПИ.

Отметим, что если у умершего нет родственников, способных оплатить его погребение, работы выполняются за счёт пособий на погребение, выплачиваемых пенсионным фондом. В Новороссийске ежегодно с введением изменений в положение о пособии утверждается Постановление об утверждении гарантированного перечня услуг по погребению. В этот перечень входят следующие услуги: оформление документов, стандартный гроб из материалов толщиной 25-32 мм, обитый внутри и снаружи хлопчатобумажной тканью с подушкой из стружки, инвентарная табличка с указанием фамилии и инициалов погребённого, даты его рождения и смерти, доставка гроба и похоронных принадлежностей по адресу, указанному заказчиком (в данном случае – ДИПИ), перевозка тела к месту захоронение и погребение/кремация. Установка креста или надгробия, как видно из перечня, не предусмотрена. Но, пожалуй, оно и не удивительно, когда ПФР выплачивает пособие на погребение в размере 6 424 рубля 98 копеек.

Если вам есть, чем поделиться, хотите высказать свое мнение, рассказать о проблемных ситуациях или просто поделиться наболевшим, пишите нам в редакцию на электронную почту: bloknotnovorossiysk@gmail.com, а также в комментариях или личных сообщениях в социальных сетях нашего информационного портала или на номер WhatsApp: 8(988)310-18-00.

Анастасия Стрельцова